Капля воды — водопадная

Наконец-то мы на Киваче. Петрозаводская жара просто вымотала. Беспощадно палящее солнце, казалось, расплавляло мозги, и я решила больше не мучиться и раздеться до плавок и лифа. Финка Анита, сотрудник финского журнала «Карелия» ведя машину, смеялась, что своим видом я на дороге могу создать аварийную ситуацию, но мне так не хватало воздуха, а потому я не обращала никакого внимания, на заглядывающих в стекла анитиного «Жигуленка» водителей, проносящихся мимо автомобилей и машин. В такие минуты всегда декламирую, подбадривая себя, строчки из поэмы Роберта Рождественского «До твоего прихода»: «Воздуха! Воздуха! Самую малость бы! Самую-самую…»
Когда разделась, существование мое уже не казалась таким удушающим, и я с интересом стала наблюдать своеобразную зашифрованную азбуку Морзе водителей на этом пути. Если где-то за поворотом стояли гаишники, водители мигали Аните, чтобы сбросила скорость. То же делала и она. Не мигали только крутым новым русским, которые проносились на своих навороченных тачках, не обращая внимания на машины, подобные, видавшему виды «Жигуленку» Аниты Луома. Слава Богу, всему есть предел и вот мы уже идем на знаменитый карельский водопад.
Кстати, этот самый Кивач на Суне реке второй по величине равнинный водопад Европы, после Рейнского. Чтобы узнать, откуда произошло название Кивач, обратилась к карельским, вепсским и финским топонимам, о которых пишет Георгий Мартынович Керт: kivi – камень, kiwas – снеговая гора, kiva – от глагола быстро. По мне, ни то, ни другое, ни третье не противоречит истине, даже снеговая гора. Со стороны белая пенность бушующей воды очень похожа на огромный снежный сугроб или гору.
Только вот обидно, при такой жаре вода в нем оказалась, как парное молоко. На верхней площадке водопада я стянула кофту и с удовольствием обмылась, затем по саамскому обычаю кинула в воду денежку, выкупив ее у хозяина водопада.
Хочу описать мое восприятие этого могучего водяного зверя, который окружен гранитными стенами скал, кое-где поросшими рыжим мхом, по которым, как оказалось, довольно затруднительно передвигаться. Камни различной величины, доходили до настоящих булыжников. Они-то и составили дорогу, по которой мы медленно стали перебираться с одной террасы на другую. Монотонность водопадного рокота завораживала. Сначала казалось, что звуки, издаваемые этим мощным ревуном совершенно одинаковые, но, прислушавшись, я с удивлением обнаружила, что каждую секунду тембр падающей воды меняет свою голосовую окраску. Обрушиваясь с обрыва, вода на очередной ступени в эпицентре образует настоящий бурлящий котел с пенным молоком. Сбрасывая воды с последней четвертой ступени, Кивач почти успокаивается, образуя небольшие пенистые волны, бьется ими о края гранитных утесов, спеша попасть в тихую заводь реки.
По серым камням, торчащим из воды, совершенно не обращая внимания на грозный рокот и веер брызг, стайками роятся, кружат легкие белые бабочки, совсем не боясь забрызгаться водяными каплями. Их на Киваче, как нам сказали в музее, обитает около четырехсот разновидностей: маленьких и больших, ярко-красочных и почти бесцветных. А в музее они засушенные, рисованные, вышитые – целые сюжетные картины с бабочками. Мощный ревущий водопад и хрупкие беззвучно-пархающие бабочки – сочетание потрясающее!
Чуть выше гранитных утесов Кивача возвышается девственный лес: крепкие, стволы белоснежных берез на фоне почти черного хвойника – елей, пихт, лишь сверху окутанных зелеными чалмами-шапками. И средь этого сказочного совершенства леса и воды парит одинокая чайка. Она то взмывает вверх, то опускается на мокрые скользкие утесы рыкающего чудища, точно символизируя своим появлением здесь, чистоту и незащищенность природы.
И завершает это художественное природное полотно голубое чистое небо в белых барашках нежных облаков, и мирно покачивающиеся на водной, такой же голубой глади в заводи реки, огромные лопушистые листья солнечно-желтых кувшинок…
Устремляешь взгляд направо – бушующий пенистый ураган воды срывающейся со скал, налево – заросшая травой покойная заводь… Два характера одного целого, два возраста – сокрушающая, стремящаяся молодость и тихая увядающая старость.
Шведка Хештень, прерывая мои мысли, сказала, что, поглядев на этот водопад, она теперь понимает, как рождаются у писателей сюжеты детективов. Как оказалось каждый из нас думал о своем, совершенно противоположном мыслям другого.
Надежда БОЛЬШАКОВА, писатель