«БЕГУЩАЯ С ВОЛКАМИ» ВОЗБУЖДАЛА МОЮ ПАМЯТЬ И ВООБРАЖЕНИЕ

Практически все книги, и художественные, и познавательные я читаю с карандашом в руках, отмечая какие-то особо значимые для меня места. Но есть книги, мысли из которых так возбуждают мою память и воображение, что я начинаю записывать нахлынувшие на меня какие-то воспоминания, ассоциации. Так получилось и с книгой Клариссы Пинкола Эстес «Бегущая с волками Женский архетип в мифах и сказаниях».

Когда Кларисса сравнивает здоровье волчицы и женщины, она обнаруживает в них общие психические особенности – острую чувствительностью, игривость нрава и глубокую преданность. Считает, что женщины и волчицы родственны по своей природе: пытливы, выносливы, физически сильны, обладают глубокой интуицией, заботливы о потомстве, супруге, сообществе в целом.
Интересно, и о большинстве жизненных ситуаций я подсознательно воспринимаю себя птицей или волчицей. До книги Клариссы Эстес думала, что волки – хищники, а мне совсем не хотелось быть хищницей. Хотя если вспомнить книгу Джека Лондона «Белый клык», то самые хищные животные на земле – это люди. Так вот, теперь, после прочтения «Бегущей с волками», ко мне пришло понимание, что моё подсознание правильно определяло мой ассоциативный ряд. Я чувствую внутри себя дикую женщину, умеющую и заботиться о потомстве, и о супруге, и о друзьях, и об окружающих меня людях. Я пытлива – постоянно стремлюсь к новым знаниям, вынослива – проверено жизнью.

Мысли Эстесс о физических ощущениях и телесной памяти сказок, которые можно переводить на язык сознания, также очень близки моей природе. Ведь и в снах я нахожу сюжеты для своих книг и сказочных историй. Мои сны вошли и в первую книгу «Подарок чайки», в романы «Алхалалалай» и «Письма в школьных тетрадках». В 90-е годы в снах шло моё обучение, когда я чего-то сильно боялось, кто-то из героев моих снов произносил: «Она ещё не готова». Потому я все сны так осознанно воспринимала, а самые яркие записывала. А ещё я поняла, что именно в конце 80-х – начале 90-х годов через сны шла интенсивная подготовка меня к писательскому труду, переход на новую ступень развития. Сны мне кричали, нужна перемена в жизни, духовное взросление.

Также я периодически обнаруживаю, что казавшееся мне утраченным или забытым, на самом деле никуда не пропало, а лишь затерялось в тайниках моей души. Особенно это вскрывается, когда работаю над романами. Порой подсознание подсказывает, что очень нужное где-то спрятано в твоей душевной памяти, но так глубоко, что необходимо разбудить это, достать и приспособить к той или иной сцене. Я это поняла когда заполняла книгу дочери «Мама расскажи». Был там вопрос о любимой игрушке в детстве. Точно знаю, подобная была у меня, но как ни силилась, вспомнить не могла. Спросила у мамы, и она подсказала: «Любимым у тебя был заводной плюшевый мишка». И как вспышка, я увидела и этого мишку, и как заводила ключиком его, а он по полу передвигался и бил палочками в свой барабанчик, и как спала с ним… Вот таким образом у меня вдруг что-то само всплывало из памяти через воспоминания, ассоциации, образы или с подсказкой мамы, и это потрясающе здорово!

Иногда женщины не понимают, настолько пагубно связывать себя необходимостью быть слишком доброй матерью для взрослых, которые прилипают, присасываются к матери так, что, не научившись жить самостоятельно, связывают ее по рукам и ногам, не позволяя уйти от них. В этом случае женщина должна, не церемонясь, оттолкнуть их и продолжать свой путь.
У меня с Наташиным инсультом получилось всё наоборот. Я никак не могла понять, что интуитивно её душа, находясь под постоянной моей опекой, не могла черпать энергию сама и потому в какой-то момент, не выдержав моего присутствия, она прогнала меня в Ревду домой. Это была так обидно, я испытала такую душевную боль, что долго не могла прийти в себя. Только спустя время, я смогла оценить, что поступив так жёстко, дочь освободила меня, ведь я восемь месяцев жила не своей жизнью, а болезнью дочери, а себя она освободила от моего попечительства.

Когда прочла главу Клариссы «Промежуточная женщина» о сочетании в дикой женщине здравого и душевного смыслов, ко мне вдруг пришло осознание, что я и есть промежуточная женщина. И мои уходы «из дома», о котором она пишет это пребывание в моих видениях, которые чаще всего случаются в поездках, вот почему я «дом промежуточной женщины» сначала приняла за поездки. Я давно чувствовала и даже осознавала, что являюсь проводником между миром реальным и миром воображаемым, слышу, знаю, чувствую, что может произойти. Это и есть мой «дом» – промежуточная точка между мирами разума и образов, чувством и мыслью, материей и духом – «между всеми мыслимыми противоположностями и всеми оттенками смысла».
И поэтому после каждого видения, каждого сна, каждого пребывания «дома», я становлюсь сильнее и обновлённее, вхожу в мир с новыми силами. Обычно мои видения приходят сами по себе, но когда мне их не хватает, я осознанно начинаю настраиваться и входить в них.

Кларисса призывает к тому, что если вы боитесь неудачи, претерпите её, затем соберитесь с силами и начните всё сначала. Если чего-то боитесь, то позвольте вашему страху выпрыгнуть и укусить, чтобы вы смогли покончить с ним раз и навсегда.
Пример – презентация книги «Мой Маслов». У меня был жуткий страх перед моими противниками, я знала, таковых будет немало. Подобное позже я испытала и перед вечером памяти Николая Скромного, но смогла пересилить этот страх и принять лицом к лицу все нападки. Что касается страха, ещё вспомнился случай из жизни учёбы в Калининском ГПТУ. Когда шла по дороге в районе Соминки, меня окружили с десяток мужиков, большая часть которых вернулась из заключения. Главарь их, увидев, как на моей шее дергается венка, спросил: «Это чего она у тебя так пульсирует?» Я ответила: «Боюсь. Вас много, я одна. Вы мужики, что захотите со мной, то и сделаете». И он тут же приказал своим подельникам расступиться и пропустить меня, мол, иди, ничего мы тебе не сделаем. Другой страх, когда работала в общежитии, мне один пьяный жилец подставил нож под грудь, а сбежавший зэк хотел «трахнуть» в шкафу и т. д.

Когда в 2013 году меня положили в больницу с инфарктом, мне пришла мысль – дать обет подстричься наголо, чтобы с волосами ушли и все мои переживания, боли, которые я насобирала в связи с болезнью отца. И как оказалось, правильно сделала. Кларисса пишет, что волос – это символ мысли, исходящий из головы. Если вырвать несколько волосинок и выбросить их, придёт лёгкость. Ведь с обрезанными мёртвыми ветками дерево становится только сильнее и пышнее.

Ещё раз понимаю, что необходимо делать только то, что тебя окрыляет, потому как творческая жизнь для тебя должна быть дороже, чем пособничество собственному угнетению комплексами, обществом, интеллектуальным мусором. Только в подлинном деле собирается воедино вся энергия. И в этом случае мне вспоминается, как муж однажды сказал: «Выбирай: я или свадьбы» (я в то время проводила очень много свадеб, юбилеев, вечеров отдыха) Отвечаю: «Если таким образом, ставишь вопрос, тогда – свадьбы». Он, оставляя себе место для отступления продолжил: «Я на месяц уезжаю в отпуск, а ты решай». Я опять говорю: «Мне не нужен месяц, я уже решила. Если ты ставишь условия, значит, речи о любви нет, поэтому сразу выбираю свадьбы и до твоего отпуска и после него».

Кларисса пишет, что бесполезно доказывать «хору завистливых ведьм», что ты чего-то стоишь. Это про меня. Я прошла через подобное психологическое напряжение, ставшее необходимостью для формирования души. В школе меня мальчишки звали толстой, в Ревде звали – лопаркой, в Ловозере – русской. Эти оскорбления я принимала очень болезненно, и однажды решила, что когда выросту, стану лучше всех тех, кто меня оскорблял. Это я теперь понимаю, что бесполезно кому-то доказывать, что ты чего-то стоишь. Хотя, с другой стороны посмотреть, если бы я не испытывала таких психологических унижений в детстве, то и выросла, может, став как все.

Женщина, обретающая не только интуицию, но и способность – предвидеть какие-то жизненные ситуации, стремится избавиться от них. Что толку видеть, в лучах истекающего света правду жизни, к которой никто не прислушивается. Когда я работала в клубе «Горняков» в Ревде, предупреждала председателя профкома комбината, о приезжем директоре нового Дворца культуры, что он подставит его, и из директоров вылетит с миллионным долгом. Председатель профкома моим словам не внял. Итог – директор ДК с миллионным долгом был с работы уволен, а на перевыборной конференции снят и председатель профкома. Мои семь лет в общежитии в качестве воспитателя и заведующей оказались путём осознаний и приобретений, смелости и мудрости. Особо ярко это проявлялось в писательской организации, когда принимали в Союз писателей сначала поэтессу Агапову, затем поэта Коржова. Когда принимали Агапову, я говорила Виталию Семёновичу Маслову, что с её приходом писательская организация начнёт постепенно разваливаться, но Маслов списал это на мои бабские фантазии. С Коржовым и того круче. Этот так возгордился, что стал считать себя выше и круче всех. А к чему всё пришло. Писательская организация номинально числиться, а как таковой быть перестала.
То же случилось и в епархии. Предупреждала владыку Симона по поводу некоторых священников, что предадут его при первой же возможности, но у Владыки отговорка одна, а с кем служить? Итог – после перевода в другую епархию Владыке пришлось уйти на покой.
Не говорю уже об издателях и их издательствах, те, кто незаслуженно обижали меня, присваивали деньги, выделенные на издание моих книг в течение года, трёх лет полностью разваливались…
Если вспоминать, подобных случаев наберётся множество, это самые яркие. Так зачем человеку дар предвидения, когда к его предупреждениям всё равно никто не прислушивается? Но это ДАР и я несу его в себе с огромной благодарностью даже за то, что многие события из моей жизни затем входят в мои книги, как некое наставление людям, чтобы были бдительны.

Со словами Клариссы о том, что не будь смерти, было бы нечего ценить, что только во тьме можно увидеть, как сверкает алмаз, у меня появилась ассоциация на фильм «Мафия. Возвращение к игре» о страхах людей, которые их разрушают и приводят к гибели. Чем мы больше чего-то боимся, тем неотступнее этот страх следует за нами. Пока мы не остановимся, не взглянем ему в лицо, он будет постоянно преследовать нас. И чем дольше ты бежишь от страха, тем больше питаешь его своей жизненной силой. А стоит страху посмотреть в лицо, изумляешься от сознания, что бояться-то было и нечего. Ты сам создал свой страх и много лет подкармливал его своими мыслями. Это всего-навсего пустота и ничто по сравнению с твоим преодолением и смелостью.
И ещё один фильм не идёт у меня из головы — «Странные дети дома миссис Пилигрин» о временных петлях и о детях с необычными способностями. Посмотрев его, я углубилась в мысли, что в жизни всё не так просто. Существует живой потусторонний мир с духами разных мастей, существуют петли, прячущие тех, кто в реальном мире стал бы изгоем, подопытным кроликом или был бы вынужден работать на военный комплекс или мафию. Я ещё раз убедилась, что в сказках мир более реальный, нежели в непосредственной реальности, просто не каждому этот мир доступен и открывает двери.

Когда мне исполнилось 33 года, моя душа стала жаждать Учителя, однажды я даже нарисовала «Христа», «Богородицу» и «Сергия Радонежского». Сергия Радонежского рисовала, как своего Учителя и повесила этот рисунок над рабочим столом, где он висит до сих пор. По мнению Клариссы, внутренний учитель приходит, когда ученик готов. Мои внутренние учителя постоянно меняли облики: то это были моя бабушка Наташа, то прадед Федот, то баба Катя цыганка, то Виталий Семёнович Маслов, то мама, то митрополит Мурманский и Мончегорский владыка Симон, то Сам Господь, то Богородица, то ангел-хранитель, то собственная душа. Их учение шло через сны, книги, какие-то события, подсказки, через приятие и понимание моих близких друзей: архидиакона Никиту (Борисова), Викторию Бакулу, Яну Смирнову, Валентину Кузнецову, Ольгу Балашову, через моих детей, через собственные книги, которые после выхода становились самостоятельными произведениями и начинали жить своей жизнью, через сказкотерапевтические курсы, через какие-то фильмы. Удивительно, но индийский фильм «Бахубали. Начало» и «Бахубали Завершение» я смотрела 9 раз. Эти два фильма заряжали меня огромной энергией. То же случилось и с сериалом «Султан моего сердца». Когда я работала над книгой о владыке Симоне, посмотрела его раз тридцать. Правда, в основном он шёл, как фон, мне необходимо было слышать тембральность голосов героев в этом сериале, какие-то сцены фильма ассоциировались на мои отношения с Владыкой. Просмотрев их множество раз, теперь я совершенно не испытываю потребности в них, не чувствую прежней энергетики, прежнего заряда, какой получала раньше. Если ещё о фильмах вспоминать, то заряжали меня энергией и такие сериалы, как «Алхимик», «Ученица Мессинга», «Григорий Р» о Распутине, и их я тоже смотрела не по разу.

Как ни прискорбно, но я помню моменты своей жизни, когда делала что-то наперекор своей совести, а затем многие годы мучилась стыдом от этих поступков, сначала оправдывая себя, затем жалея, а после злясь на себя. Со временем эти шрамы в душе разглаживались, заживали и меркли. Мы не всегда хотим касаться некрасивого в себе и в других, но, как оказывается, за этим кроется проверка нашей самости, испытание на прочность. Вспомним хотя бы сказки, где красивое предстаёт нам поначалу в образе безобразном. И если мы это безобразное не отвергаем, то затем бываем и вознаграждены. «Некрасивое» предстаёт нам в разных образах и не только физических. Некрасивым может быть и неумение любить, неверность, непонимание, разные психологические выверты души и так далее.
Помню, как до замужества приехала к Боре в Кулотино в гости. Он с матерью пошёл колоть и обносить дрова, а меня его дед попросил подстричь ему ногти на ногах, которые оказались жутко страшными, покореженными и твёрдыми точно железо, но я всё же подстригла их. Приятного чувства после этого не испытала, но некое облегчение, что преодолела отвращение и помогла старику, всё же пришло. Подобное испытывала и когда ходила к евангелистам. Перед Пасхой нужно было всем обмывать ноги. В основном к евангелистам в 1992 году ходили пожилые люди, ноги у которых, мягко сказать, разные, но как Христос обмывал своим ученикам ноги, так и мы все обмывали ноги друг другу. Честно скажу, удовольствие я от этого действа не испытала. Похожее чувство возникло и в больнице Оленегорска, когда пришлось менять простынь и переворачивать больного голого отца. От него неприятно пахло, да и голого папу я никогда не видела, но прошла и через это. Мы всегда страшимся гниения и смерти физической, а ведь наши неблаговидные поступки – это те же самые гниения, язвы, которые мы спокойно допускаем в свои души…

Девочка со спичками из сказки Андерсена отдаёт свой свет и огонь на бесплотные фантазии, которые приводят сначала к её галлюцинациям, а затем к смерти. Грёзы о лучших временах или жизни ни к чему не приводят. И тут мне вспоминается, что когда мою должность воспитателя в общежитии сократили, я попросила перевести меня в вахтеры. Начальник ЖКХ Вильмс удивлённо спросил: «Но ведь ты окончила институт, как же будешь на вахте работать?» Мне же в свою очередь было удивительно, а почему нет, ведь при этом мои дети будут накормлены. А ведь спокойно могла бы семье сказать, что извиняйте, меня сократили и 3-5 месяцев, пока не освободится должность заведующей, я вынуждена буду посидеть дома в тепле и уюте, помечтать о лучших временах. Тепло, конечно же, вещь таинственная, по мнению Клариссы, оно исцеляет, расслабляет, возрождает, но даже одна мысль о нём может и бдительность твою усыпить, как в случае с девочкой со спичками, а поэтому здесь нужно ухо держать востро.

Мысль Клариссы о том, что нельзя жить чужой жизнью, – это моя мысль. И то, что приходит пора в жизни женщины, когда ей должно на время оставить всё и всех и «возвращаться в воду, домой», тоже стала понятна. С прочтением этой книги поняла – я дикая женщина! Никогда и никому не позволяю навязывать мне чужой ритм и чужую жизнь. Вот почему чувствую иногда острую потребность оставить всё и всех и прийти к самой себе, к воде, озеру, морю. Мне нравится учиться всегда только на своём опыте ошибок и достижений, нравится исследовать свои дикие чувства взлётов и падений, потерь и приобретений. Теперь я прекрасно понимаю, почему моё пространство любви – это «складное озеро Сейдозеро», которое ощущаю даже лёжа на диване дома. Сейдозеро, образ моей бабушки, прадеда Федота, которые я, как «складное Сейдозеро», повсюду ношу с собой, и разворачиваю вокруг, когда возникает в этом потребность. Тогда я им задаю свои вопросы, получаю ответы. Необходимая для одиночества вещь – это научиться отключаться от всего и вся. Потому как время, которое мы уделяем пребыванию наедине с собой самое плодотворное. Именно тогда душа поставляет нам идеи для нашего воображения. Слияние души и духа способствует раскрытию наших талантов, и поддерживает в нас внутреннюю жизнь.
А ещё в мою душу вошёл Индийский океан. Однажды, медитируя в 6 утра на Чёрном пляже, я наполнила им душу свою и теперь часто ощущаю себя там также ясно, как на Сейдозере. Близок мне и залив Баренцева моря в Териберке. Его я тоже ощущаю, но реже.

Надежда БОЛЬШАКОВА, писатель