УПОВАЯ НА ГОСПОДА И ПРОКЛАДЫВАЯ СВОЙ ФАРВАТЕР

Знакомство с ведущим инженером по утилизации АПК «Курск»

Яна Смирнова! Мы познакомились с ней в 2010 году, когда я впервые приехала в Снежногорск на архиерейскую службу, и она взяла меня к себе ночевать. Тогда мы полночи проговорили, и я увидела, насколько это творческий человек, несмотря на своё техническое образование.
Затем Яна становится одним из самых интересных авторов «Православной газеты». Причём писала статьи, размышления, сказки… Многих людей потряс её материал о затонувшей подлодке «Курск», в котором говорилось, что, «даже будучи переломленной почти пополам, атомная подводная лодка такого класса, как «Курс», ещё представляла опасность прежде всего как объект, имеющий в своем чреве ядерный реактор огромной мощности».
Яна оказалась в составе группы работников судоремонтного завода «Нерпа», в задачу которой входило «установить непроницаемую носовую переборку на корпус и заглушить отверстия, прорезанные в корпусе при подъеме корабля». Люди двигались по узкой дорожке к спецпроходной плавдока. У кого-то от волнения пульсировали височные жилки. Ещё мгновение, и им откроется крейсер, тот самый – «Курск»…
И вот что Яна увидела в четвертом отсеке, где некогда был культурно-спортивный центр, кают-компания, сауна. В спортзале стояли тренажеры с крепко потертыми ручками, моряки качали на них пресс. Глядя на них резко ощущалась граница между жизнью и смертью. Стояли целыми и невредимыми видеомагнитофон и огромный отечественный цветной телевизор «Рекорд». В большом ящике росла настоящая березка. От нахождения под водой она стала подобна железу. Уцелел и аквариум. Все поразило, что металл толщиной 50 миллиметров разорвало, как бумагу, а телевизору и аквариуму – хоть бы хны… В кают-компании продолжали расти комнатные цветы-вьюны, правда от ледяной соленой воды поменявшие цвет на коричнево-зеленый… Даже земля в горшках не вымылась. Было ощущение, что мгновение смертоносного взрыва застыло в замерзших клетках этих цветов. В одном из отсеков Яна наткнулась на буханку хлеба.
И далее Яна писала: «…25 мужиков, отпетых матершинников, вдруг притихли и не только не произносили ни одного бранного слова, наоборот, в их речи появилась какая-то забота друг о друге, чувство, которое приходит к человеку перед лицом смерти. И мы все, в большинстве своем обычно грубые, чуждые «дум высокого стремленья», вдруг реально почувствовали, что находимся сейчас в руках Божиих, что каждый из нас, произнеся пустое, а тем более грязное, бранное слово, может потерять Его благословение, Его защиту, и тогда по вине одного пострадают все». Вот тогда-то у неё, цветущей 34-летней женщины, день ото дня стали седеть волосы.
За «Курск» она, ведущий специалист СРЗ «Нерпа» в области надводного и подводного судоремонта, награждена двумя медалями: медалью «За подъём АПК «Курск» и особо для неё ценной, той, которой награждены далеко не все офицеры Флота – медалью 1-й Краснознаменной Флотилии атомных подводных лодок «За верность и мужество».
Тогда ещё я не знала, что на заводе «Нерпа» о Яне ходят легенды не только как об отличном инженере судоремонтного предприятия, но и как о замечательном журналисте-документалисте, о звонаре и о регенте храма вмч. Георгия Победоносца.
Некоторые на работе побаиваются её, и не мудрено – после обнаружения ряда недоделок на подготовленном сдаточном корабле заместитель начальника инженерного Центра идёт с разборками в технические бюро к подчиненным. Сзади за ней едва поспевает слесарь с набором инструментов для ремонта слетающих с петель дверей. От разъярённой Яны достаётся и дверям, и инженерам… Слесарь молча ставит их на место и подтягивает шурупы.

Стать кандидатом технических наук невероятно сложно

Отец Яны Алексей Иванович Смирнов был – инженером-механиком, мать Клавдия Андреевна – инженером-экономистом.
И кого только в роду Яны Смирновой ни оказалось: эстонцы и адыгейцы, кубанские казаки и черкесы. В лицах бабушки и мамы Яны на старых фотографиях можно увидеть ярко выраженные кавказские черты. Наверное, благодаря этому Яна очень легко сходится с кавказцами, которые признают её за свою. И всё же, несмотря на кавказские и эстонские корни, все её предки были истово православными людьми. После войны мать Яны, обучаясь в Ленинграде, познакомилась со своим будущим мужем.
Окончив учебу, родители Яны поженились и по распределению поехали в город Краснокамск. 13 сентября 1968 года в этом южноуральском городке и родилась у них дочь Яна. В конце 1974-го семья переехала в Норильск, и Север у Яны до сих пор ассоциируется с Норильском, снегом и льдинами…
Именно в Норильске в раннем детстве Яна увлекалась техникой, мечтая стать летчицей, но покорить небо ей не позволило зрение. На уроке труда увидела маленькую модель шлюпки, и на всю жизнь влюбилась в изгибы её бортов. Тогда в её жизни и появился первый КОРАБЛИК, ставший её судьбой…
Замечательное детство девочки было омрачено. Ей исполнилось 12 лет, умер от инсульта отец. Мать, сильно переживая смерть мужа, стала строгой и замкнутой, прошла через острую неврастению, психотерапию, потерю работы. И только, в Снежногорске, прилепившись к храму, как-то умиротворилась, тихо и безмолвно уйдя из жизни Великим Постом 2002 года.
В 1985-м, окончив школу, Яна поступает в Ленинградский Кораблестроительный институт на приборостроительный факультет. После окончания, будучи начальником бюро механизмов и систем инженерного центра завода «Нерпа», заканчивает аспирантуру своего же института, переименованного в Санкт-Петербургский Государственный Морской Технический Университет (СПГМТУ) и защищает кандидатскую диссертацию на тему «Совершенствование технологии ремонта рулевых поворотных насадок». Стать кандидатом технических наук невероятно сложно, здесь мало просто философских рассуждений, здесь требуются разработки каких-то новых конструкций, технологий, моделей или усовершенствования существующих технических решений, а для этого нужна серьезная подготовка и творческая мысль.

Профессиональный инженер России

Увидишь Яну на заводе и сразу не узнаешь – тёмно-синяя спецовка с ярко красной полосой, оранжевая каска, рабочие перчатки… Маленького роста, она сразу выделяется на фоне высоких, крепких мужчин, почтительно обращающихся к ней за различными советами или принимающих от неё распоряжения. Она хоть и женщина, но её здесь как уважают, так и побаиваются – одно слово, начальник. И заслуженно, потому как во Всероссийском конкурсе «Инженер года-2012» ей как ведущему специалисту по заказам военного судоремонта присвоено Звание «Профессиональный инженер России». На её счету немало технических решений, которые легли в основу технологии судоремонта. Участие в проектах: по ремонту АПЛ различных типов; по постройке малого рыболовного судна РС-03; по переоборудованию плавучего пункта (ПКДП); по переоборудованию средних рыболовных траулеров «Дистинкт», «Вариант», «Ярославец»… Самостоятельно Яна вела такие проекты, как: реновация патрульного катера для морчастей МВД РФ; разработка рабочей документации для формирования конструкций морского трубоукладчика «Дефендер»; оформление проектной проработки для переоборудования судна МУРС; средний ремонт и переоборудование большого морского специального транспорта «Яуза». Награждена Грамотой директора Федерального Агентства по судостроению В. Я Поспелова за многолетний плодотворный труд и большой личный вклад в развитие судостроительной промышленности, юбилейными медалями – «75 лет Северного Флота» и «40 лет МПБ Александр Маринеско». Это ли не показатель труда!

Как яхту назвать, так она и поплывёт

В 2008 году большой морской сухогрузный транспорт ледового класса «Яуза» пришёл в акваторию завода «Нерпа». Гигантский эллинг судоремонтного завода высотой с девятиэтажный дом становится ему временным пристанищем.
Яна поднимается на борт «Яузы». С этим кораблем её жизнь будет связана неразрывно шесть лет. Она будет знать «Яузу» как свои пять пальцев. В статье «Яуза» и Яна» напишет: «Когда она пришла – длинная, серая, ржавая – заводские «остряки-самоучки» пренебрежительно прозвали её «Язва», другие остряки, «с претензиями», придумали именовать судно «Кляузой». Я еще была с ней не так близко знакома, но это вольнословие меня злило. Я давно заметила – ни в коем случае нельзя оскорблять тот предмет, над которым ты работаешь, ибо оскорбление множит скверну. А Яуза вообще-то – это очень красивая, чистая река, устье которой находится в самом центре Москвы, а значит – в самом центре России.
Могу сказать одно – никто из тех, кто остался работать на этом корабле, в команде «Яузы», никогда не посмел оскорбить имя корабля, никто ни о чем не сожалел, на усталость не пожаловался, никто не сказал: «Как меня это все достало…», и почти никто из нас за шесть лет не уходил в полные отпуска.
За это время люди из команды женились, разводились, заканчивали ВУЗы, некоторые успели монашеский постриг принять… Ребята привозили жен. Женам Север не нравился. Они уезжали, потом, тоскуя по мужьям, возвращались, успевали привыкнуть и нарожать детей. Дети подрастали, шли в школу, другие успели эту школу окончить, пройти практику и попасть в экипаж «Яузы». Приезжали и уезжали вахтовые бригады. Сменился директор завода и главный инженер. Сменилось даже само название завода. Но «Яуза», как монумент «Родина-Мать», неизменно стояла на своем стапельном месте, философски наблюдая за чередой человеческих судеб, крутящихся вокруг этого огромного куска металла».
Судоремонтники «Нерпы» подарили «Яузе» вторую жизнь, а по сути, отстроили новый корабль, так как инженерами завода были заново восстановлены утраченные чертежи и полностью заменены внутренние элементы корабля. От старой «Яузы» остался только корпус — вся первоначальная надстройка и оборудование были демонтированы. Стапельный период «Яузы» в октябре 2012 года был закончен, заказ спущен на воду для проведения достроечных работ. Отсчёт новой жизни корабля начался с морского ритуала. когда о борт корпуса ведущим конструктором проекта – крестной мамой корабля, Яной Смирновой, – была разбита бутылка шампанского. «Выйдя «в люди», из дока на воду, принаряженная «Яуза», уже не серая, а красненькая, с белой, как у гражданских атомоходов, надстройкой, вдруг как-то резко помудрела и смирилась. За счет появившегося нового жилого блока и кранов ее «селедочность» куда-то исчезла, бока округлились, уступая место степенности и «московитости». Вот тебе и барыня! Вот тебе и «Яуза»!»
Такая она и есть – совестливая, прямая, искренняя, всем сердцем любящая свою работу, свои корабли, которые становятся ей как дети, свой город, свою Родину.

И регент, и звонарица

Суббота, вечер. Подходит час Богослужения, Яна предупреждает главного инженера о том, что у неё время бежать на службу, а уж после на завод вернётся и доделает то, что не доделано. Инженер кивает головой, мол, к сведению принято – иди. Он знает, что Яна и в восемь, и в девять вечера после службы приедет и все приведёт в порядок. Все привыкли к этой её череде занятий. «Что удивительного, – говорит Яна, – ведь жизнь едина – завод, церковь: «Мы все из земли вышли и все в неё уйдем, все мы дети Божии. Разве может быть так, что я живу с Богом только в воскресные дни или во время Богослужения… Жизнь с Богом должна быть ежедневной, ежеминутной, непрерывной»»…

Луч солнца озарит священный купол,
Скользнув по небу искрой от креста,
И отзовётся музыкою сердца,
Наш колокол, разверзнувший уста:

Мой друг на звоннице с рассветом
Прикосновением к святому «языку»
Зовет меня к заутренней и к Свету,
К прозрению и к мудрости Творца…

Узнаю голос я знакомый в Храме:
Молитву льёт мне в душу с клироса она
И колокольным Величавым звоном
Из Храма мне дорогу к дому
Раскинет благодатью от Христа…

Разливается над Снежногорском благовест, созывая верующих в храм на Богослужение. Летит колокольный звон, пробуждая заполярные сопки ото сна. Колокола, послушные ловким пальцам звонарицы храма вмч. Георгия Победоносца Яны Смирновой, переливаются на все голоса. Идущие внизу люди машут звонарице руками. Как несколько лет назад, на Пасху, поднялась она на звонницу снежногорского храма, как впервые увидела свой город с высоты птичьего полёта, тронула вязь колокольных веревок, как душа её при первых колокольных звуках вспорхнула птицей ввысь, так по сей день она и звонит и летает…
Яна считает себя человеком–логиком, абсолютно рациональным и материалистичным. Строго относится к рассуждениям «о благодати», к различным рассказам о православных чудесах, не любит, когда охают да ахают о благодатных батюшках да мудрых старцах. В Бога просто верит. «Бог стучится в двери к каждому, будь ты математик, повар или автослесарь, физик или химик, поэт или дворник. Людям остается только открыть дверь и принять Его в свое сердце». Поэтому, когда Яну спрашивают: «А как люди приходят к Богу?», она отвечает: «Бог уже давно сам к нам пришел, осталось только открыть дверь».
Призналась, что трижды ездила в Псково-Печорский монастырь, встречалась с отцом Иоанном Крестьянкиным, писала ему письма и, когда узнала, что он умер, очень опечалилась. Но тут как утешение ей вдруг приходит от него ответ. Перед самой кончиной, уже тяжело больным, он вспомнил о ней, никому не известной девчонке, и написал… Она и не надеялась, и очень дорожит этим письмом. В Санкт-Петербурге приезжает, к матушке Ксении Петербуржской, пишет записочки святой, прося об одном – дать ей служить Богу и Родине. Ничего другого она не мыслит для себя.
Вот так и Яна: плывет на своем КОРАБЛЕ по жизненному морю среди бурь искушений, уповая на Господа, прокладывая свой фарватер, и тем счастлива.

Зоопарк

Разговаривая с Яной по телефону, спросила, как идут её дела? Она со смешком ответила, что вот кошками занимается. Дома у меня живут кот Вальтер и кошка Тимка, поэтому я, обрадовавшись, что наконец-то и Яна себе животинок завела, спрашиваю:
– И сколько их у тебя?
Яна опять со смешком отвечает:
– Три!
Я восхищенно:
– Ну, ты, мать, сильна. Как назвала-то?
– «Пантера», «Тигр» и «Гепард», а на очереди стоят «Волк» и «Вепрь»… Как видишь, целый зоопарк вокруг себя собрала.
И тут до меня доходит, о каких кошках она говорит, я разочарованно цежу:
– Тоже мне, а я-то думала, наконец-то живыми обзавелась…
– А они у меня, Надюш, и есть самые что ни на есть живые…
И давай мне про них рассказывать. Сначала атомный подводный крейсер «Вепрь» руководители, включая директора и главного инженера ей давать не хотели, мол, швартовные испытания «Яузы» впереди, выход в море… А она выглядывая в окно, смотрела на красавца «Вепря», подмигивая и улыбаясь ему, думала. Как же с ним подружиться, и решила полечить сердечко его – атомный реактор.
Начальство, глядя на все это, наконец, согласилось отдать этот проект ей, предупредив, что вместе с ним должна она будет забрать и всю остальную звериную шатию-братию, о которой она и не подозревала…
Однажды вызвал её главный инженер и сказал:
– Ну что, просила – забирай, но помощников себе возьми.
И добавил, показав на одну из лодок: «Вепрь» – чуть позже, а пока восстановливать «Гепарда» начнёшь.
– «Кошка без хвоста», – подумала Яна.
В подчинение ей определили двух ведущих специалистов – капитана 2 ранга Игоря Суворова и капитана 3 ранга Иона Мотрикалы. Игорь служил в должности командира дивизиона на одной из аналогичных лодках на Дальнем Востоке. Ион – в Гаджиево в должности командира дивизиона. Игорю достался «Вепрь», а Иону – «Гепард».
Неожиданно Яна узнаёт, что к ним в буквальном смысле слова ползёт ещё одно пушистое создание из семейства кошачьих под названием «Пантера», которая также страдала болезнью «хвоста», из-за чего забортная вода попадала внутрь корабля, экипаж нервничал.
На воскресной службе, когда батюшка вынес Чашу, Яна тихонько помолилась: «Господи, помоги нам сделать так, чтобы «Пантера» была восстановлена. Помоги, соверши чудо…»
Утором зашёл к Яне Женя Богатырев с «Гепарда», рассказывал.
– А я служил на «Пантере» ещё лейтенантом. Знаете, а ведь она – настоящая пантера. И… единственная девочка среди наших «парней». И все они, между прочим, разные. Но самое интересное – как корабль назван, так он себя и ведет. «Тигр» в море не плывёт, а точно переваливается, «Гепард» двигается прыжками, а «Пантера» – она, как девочка, то плавная, то резкая… Я когда в море уходил, всегда подойду, поглажу ее, ну как настоящую кошку…
– Женя, ты гений, – бросила Яна и побежала за пакетиком сухого кошачьего корма, а еще через десять – стояла у стапеля «Пантеры».
Подошли два офицера из экипажа, спросили:
– Что Вы делаете?
– Как видите, кошку кормлю, – сказала она, насыпая сухой корм на маленькую площадку, приваренную к носовой клетке стапеля.
Офицеры посмотрели на неё с пониманием. Один сказал:
– Спасибо, уж очень хочется, чтобы всё благополучно прошло и домой к семьям вернуться.
Уходя, Яна несколько раз погладила лодку по корпусу, будто кошку, шепотом произнеся:
– Ну, «Пантерочка», не подведи меня…
Вечером началась доковая. Она с комиссией спустились в отсек. Подали воду на испытания. Она наблюдала за объёмом протечек под валом. Пошла вода. Замерили объём. Норма. Аллилуйя!
Позже, гуляя по Финскому заливу с подругой, Яна спросила:
– Как думаешь, Ира, а в Царствии Небесном будут корабли?
На что та ей серьезно ответила:
– Думаю, там будут не только корабли, но и судоремонтные заводы…

Построить храм своей души!!!

Не сразу в 2019 году некоторые представители ВМФ, руководство завода, поняли стремление ведущего инженера проекта Яны Алексеевны Смирновой участвовать в составе сдаточной заводской команды на весь цикл ходовых испытаний, но ей хватило аргументов, чтобы убедить их в обратном. Журналистке Ирине Анзулатовой она говорила, что для неё «Вепрь» очень важный корабль. «На нём был выполнен серьёзный объём восстановительных работ, принят ряд технических решений, многие из которых рождались в спорах и тесном взаимодействии со специалистами контрагентских организаций, проектантами. По сути, ремонт «Вепря» стал глобальным исследованием, большой научной работой. Увидеть, как в действительности работают в разных режимах эксплуатации корабля его системы и механизмы, для меня как специалиста было очень важно», потому пришло решение пойти «в автономку».
На вопрос, испытала ли она страх, когда лодка уходила на глубину, Яна спокойно сказала: «– Слово «страх», наверное, не очень уместно. Напряжение, да – только при первом погружении, когда удифферентовывали корабль. Дальше погружения – это обычная рядовая операция, тем более, что на борту – опытные подводники, такие как Владислав Добрынин, Геннадий Лутс, Иван Кузьминский, у которых до автоматизма отработан алгоритм ходов, всплытий и погружений. Именно здесь, на глубине, начинаешь чётко осознавать всю ответственность совместной работы и личную ответственность за жизнь каждого члена экипажа». И далее Яна без какого-то пафоса продолжала: «– Это было счастьем чувствовать себя единым целым с экипажем, сдаточной командой, видеть на практике результаты труда большой команды, осознавать, что завод смог выполнить такую сложную задачу, внес свою лепту в техническую мощь флота. Да замечаний много, но это опытный корабль, и все еще можно исправить, доделать, а в целом я испытываю гордость за коллег, завод и наше общее дело», – вот так достойно ответила журналистке, ведущий инженер проекта, кандидат технических наук Яна Смирнова, моя большая подруга. И я горда за этот её тихий подвиг, о котором страна ещё не знает.
Со своей стороны я написала письмо Президенту России В. В. Путину о присвоении Яне Смирновой звания «Героя России», может представители завода или военные спросить, а за что? Практически все моряки имеют семьи, а эта женщина так и не обзавелась ею, проводя на предприятии все дни и вечера напролёт, и не оттого, что где-то что-то не дорабатывала, а оттого, что душа болела: вернется лодка с глубины со всеми моряками живыми, или как «Курск» похоронит их в морских глубинах. Образно сказать замужем Яна Алексеевна за Флотом и вот, настал срок и медовый месяц свой, а вернее почти два провела она под водой на «Вепре». И не всё там было всегда благополучно, как могут сейчас докладывать начальству, тем более тяжело женщине, но никто не услышал от неё и нотки неудовольствия или усталости.
Этот рассказ о многогранном, удивительном человеке, потрясающей женщине, послушнице, и всё же в первую очередь о высококвалифицированном специалисте, которая всей своей жизнью, верой и работой говорит нам, как нужно строить ХРАМ СВОЕЙ ДУШИ!!!
Надежда БОЛЬШАКОВА, писатель